Однажды в Америке…
Величавая Южноамериканская Депрессия и Сухой закон трансформировались в сознании людей, как более романтичный период истории стиля ХХ века. Чего стоят только Роберт де Ниро и Джеймс Вудс в киношедевре “Once upon a time in America” либо Ричард Гир в "Канзас-Сити". Подпольные клубы, незаконный виски, бутлегеры, гангстеры, торфяные войны, Аль Капоне, Элиотт Несс и "Неприкасаемые", темный блюз, платиновые блондиночки, безработица в Америке, ожидание войны в Европе, – этот гремучий коктейль оставлял на губках вкус отчаянной, грешной романтики. Чувства и эмоции были напряжены до максимума, во всем властвовал культ любви и орудия, а жизнь двигалась в рваном темпе блюза.
Гангстеры, и их роскошная и страшная жизнь были очень вкусной темой для Голливуда, что бы он мог пройти минуя нее. Тем паче что общее настроение никак не содействовало сохранению старенького беспечного образа жизни – герой нового времени был должен владеть не только лишь красотой, да и шармом брутальности и отчаяния. Истинные ангелы с запятанными лицами.
Первому виду романтичного гангстера на большенном экране мы должны
Джеймсу Кэгни – в 1931 году в кинофильме "Неприятель общества". Он породил целую серию неразговорчивых, сильных, готовых в хоть какой момент расправиться с хоть каким противником, заставлявших задерживать дыхание два поколения дам по обе стороны океана героев: Хэмфри Богарт, Джордж Рафт, Спенсер Трейси. Совершенно сшитый костюм-тройка, причесанные на косой пробор волосы, стакан с виски в руке, сигара в плотно сжатых губках, во внутреннем кармашке пиджака пистолет и обязательно – надвинутая на глаза шапка.
Хоть эта шапка и была куплена в "Хэррогс", пришла она еще из ковбойских саг. Неспешное движение указательным пальцем, которым герой приподнимает фронтальный край шапки нужно лбом, чтоб посмотреть противнику в глаза (не принципиально, кто это, злейший враг-убийца либо сексуальная блондиночка) смело можно занести в 10-ку самых элегантных и сексапильных жестов столетия. Апофеоз шика шапки – это естественно, Хэмфри Богарт в незабываемой "Касабланке" 1942 года.
Правда, после войны отношение к этому предмету гардероба несколько поменялось – с приходом нового стиля, шапка стала считаться кое-чем архаичным и ограниченным. Демократичный президент Дж.Ф. Кеннеди даже отказался надевать шапку на свои непослушливые кудряшки во время инаугурации, чем очень смутил старичков из Сената.
И, все же, нереально представить для себя "непрощенного" Клинта Иствуда, радостных Братьев Блюз, Индиану Джонса-Форда либо "отчаянного" Антонио Бандераса, которые направились навстречу еще одним опасностям, забыв свою шапку на стойке бара.
Стреляющим друг в друга мужикам необходимы были достойные подруги. Такие, чтоб, один раз взглянув на их, нельзя было уже запамятовать никогда, чтоб последний вздох, последний удар под жилеткой "Брукс бразерс" простреленного сердца был посвящен конкретно ей. Верно произнес персонаж Айрис Мердок - до войны актрисы не были похожи на обыденных дам, никому бы и в голову не пришло, что можно повстречать, к примеру Лоретту Янг в гипермаркете с полными мешками товаров.
И возникновением этих богинь голубого экрана мы должны сначала Джин Харлоу.
Она начала свою кинокарьеру еще в конце 20-х годов с безбашенного вида обычной flapper, но реальная слава к ней пришла сначала 30-х после уже упоминавшегося кинофильма "Неприятель общества" и другого, с более символичным заглавием - "Платиновая блондиночка". Харлоу была не просто сексапильна, - наверняка, конкретно ее можно именовать первой секс-бомбой, дамой о которой мужчины Грезят. Она отрешалась носить белье - роскошные облегающие платьица должны были подчеркивать каждый извив ее шикарных форм. Силуэт Харлоу напоминал греческую амфору и испанскую гитару. Ее длинноватые платиновые волосы вызывали зависть у миллионов брюнеток и шатенок. Она погибла в 37-м году от отравления в возрасте 26 лет, оставив потомству нескончаемый эталон секс-символа: отражение Харлоу можно отыскать и в Джейн Менсфилд, и в куколке Барби, и в Памеле Андерсон Ли.
Другая звезда, создавшая образ безупречной дамы, достойной нескончаемой и постоянной любви, любви, которая одолевает все, даже погибель,
была Кэрол Ломбард. Она вышла в 1939 году за Кларка Гейбла -всеамериканского героя-любовника Рэтта Батлера из "Унесенных ветром" (1938). Их считали безупречной парой Голливуда: мужественный и иронический Гэйбл и чувственная блондиночка Ломбард, схожая на греческую нимфу. Через три года после женитьбы она разбилась в автокатастрофе неподалеку от Лас-Вегаса, когда ей было всего 33 года. Гэйбл приехал на место катастрофы и несколько часов бродил посреди обломков, пытаясь отыскать хоть какую-то вещь, принадлежащую супруге – только так он мог бы поверить в ее погибель. Он так и не сумел запамятовать Ломбард, пытаясь упрятать свое горе в бутылке. Когда он погиб в 1960 году, следуя его воле, последняя жена похоронила Гейбла на кладбище Forest Lawn рядом с могилой Ломбард. 
Гейбл и Ломбард, Хэпберн и Трейси, Хэмфри Богарт и Лорэн Бэккол, Лоуренс Оливье и Вивьен Ли, царевич Эдуард и Уоллис Симпсон i никакое другое время не подарило истории такового количества страстных и элегантных love-stories. “Если честно, дорогая, я не сомневаюсь, что буду счастлив с тобой” - улыбаясь в усы, гласил Рэтт Баттлер и сжимал в объятиях Скарлетт О’Хара. Дамы в кинотеатре всхлипывали, а мужчины обидно вздыхали.
Кроме сексапильных и умственных героинь, появился к тому же 3-ий тип дам, может быть, более увлекательный - дам, которые не желали быть подругами воинов, а сами стремились проложить для себя дорогу в жизни. 
Революционерки и бунтарки, формирующие свой стиль, если необходимо, сами выхватывающие пистолет – и первой посреди таких дам была Марлен Дитрих. Танцовщица берлинского кабаре, не отличавшаяся природной красотой, она заставляла парней влюбляться в создаваемые ею самой образы. Все, что она делала, немедля становилось образцом моды и поведения. Принужденная повсевременно скрывать свои безобразные икры и томные ноги, она 1-ая появилась на большенном экране в… штанах. Это было кощунственно, – Дитрих ниспровергала самые базы женственности. Но это всем и понравилось. Это было комфортно, позволяло огромную раскованность движений и вроде бы декларировало женскую силу и независимость. Прямо за Дитрих проповедовать брючный стиль стали умственные героини – те же Хэпберн и Гарбо. Еще далее пошла малая французская дама – Габриэль Шанель. Она не просто сделала штаны неотъемлемой частью дамского гардероба, да и вообщем сделала классическую мужскую одежку: жилетку, пиджак и рубаху особенным дамским шиком. Дайен Китон, Джоди Фостер, Теа Леоне, Джиллиан Андерсон, Энни Ленокс, в конце концов, канадская певица k.d.lang - 
это дамы, сформировавшие собственный свой уникальный стиль в одежке и в поведении на базе того, что сделали Дитрих и Шанель.
В Европе агрессивный шик завершился совместно со 2-ой мировой войной, когда люди уже были по гортань сыты кровью и гибелью. На осколках старенькой Европы рождался новый стиль, какой – было еще не совершенно понятно, многие дамы и мужчины продолжали ходить в наполовинувоенной форме, но на уровне мыслей уже были готовы принять новейшую жизнь: полную радости и красы. Adieu les armes, vive le glamour.
