Ньютон Хельмут. Автобиография

Снимки мастеров фото могут воздействовать на нас не меньше, чем повесть либо роман, хотя и занимают одну-две странички. Казалось бы, их создатели должны быть молчальниками: «Листайте мои альбомы – ими уже все сказано». Вроде бы не так! Папарацци моды с огромным куражом пишут статьи и мемуары. Их тексты отличают остроумие, тонкость, цинизм и большая прозаическая мудрость.

Может быть, воздух редакций помогает? Они лицезреют, из какого сора вырастают цветочки журналистского сладкоречия, и пишут просто и свободно, большими мазками. У их вырабатывается вкус к слову и вообщем вкус. Либо у пишущих фотографов есть и некий другой секрет? В книжках, представленных в августовском обзоре, можно отыскать его разгадать.

Ньютон Хельмут. Автобиография. Изд-во «Эксмо», 2004

Захватывающий авантюрный роман о жизни величавого фотографа. Может быть, Ньютон что-то присочинил, заимствовал у манновского Феликса Крулля, у Цвейга либо Моэма. Не принципиально.

Принципиально то, что и в старости он сохранил удовлетворенность жизни и хулиганистость мальчишки из Берлина 1920-х. Символично, что на обложке изображен седовласый мэтр в собственной студии, а снутри вынесено его же фото в юности.

Истории про то, как он был альфонсом в Сингапуре, как попал в лагерь для эмигрантов в Австралии, лупил баклуши в армии, накалывал дам и разыгрывал парней, читаются запоем. Описания быта и характеров парижских и нью-йоркских журналов мод принуждают поразмыслить: «Ну, прямо, как на данный момент!» А мысль рассматривать бутик Hermes, как секс-шоп для богатых садомазохистов (седла, ремни и прочее) просто прекрасна.

И еще, как ни удивительно, конкретно из его воспоминаний можно осознать глубину катастрофы Холокоста. Никакие слезные агитки про «гадов фашистов» никогда не сравняться с описанием странствий по Берлину 18-летнего юноши, которого может в хоть какой момент сцапать 1-ый попавшийся полицейский и препроводить в гестапо только из-за графы в паспорте. Илои с эпизодом про старенького австрийца, много лет спустя методично переписывающего номера машины Ньютона, чтоб донести на него за некорректную парковку. И при всем этом упоминание, что ребята из Гитлерюгенда, полностью нормально относились к евреям, своим товарищам по школе.

Человек и Машина (будь то машина страны либо машина моды) описаны Ньютоном без прикрас, но с юмором, что и подкупает. I did it my way! Строчка из песни Синатры может выразить эту книжку в 5 весомых словах.

A Singular Elegance: The Photographs of Baron Adolph De Meyer. SF: Chronicle books, NYC: International Center of Photography, 1994

Без острого взора и острого разума Адольфа де Мейера (Adolph de Meyer) престижная фото была бы другой, возможно, более пресной.

«Я много путешествовал по миру. Я жил в Нью-Йорке и Париже. Один мой дом был на Босфоре, а другой в горах Японии», - гласил барон. Реальный человек мира он поражает кругом знакомств и многообразием героев собственных снимков. Величавые Клод Моне, Чарли Чаплин и Анна Павлова соседствуют с напыщенными и неиндивидуальными аристократами и… безвестными бродягами с улиц Танжера.

История жизни 1-го из основателей престижной фото – это история перевоплощения любителя-эстета в специалиста, который все таки так и не смог угнаться за временем. История не проверяемая, полная загадок, так как де Мейер любил говорить о для себя небывальщины, а архивы он спалил перед 2-ой мировой войной.

Можно до бесконечности наслаждаться его фото для Harper’s Bazaar, Vogue и Vanity Fair 1920-х годов. Смешно смотрится ретро-реклама Elizabeth Arden. Одни работы вышли импрессионистскими (вид Версаля), в других прихотливые полосы ар-нуво (серия портретов Нижинского и платьице Chanel с «нимбом») сменяются графичностью ар-деко (Harper’s Bazaar, 1927-28).

Альбом A Singular Elegance – это каталог выставки де Мейера, прошедшей в 1994 году. Но прекрасная выборка иллюстраций и интересный текст делают его увлекательным и сейчас. Тем паче, что на Западе он точно стал редкостью, а в Москве, как ни удивительно, появился только этим летом.

Арсений Загуляев