Виктор Ерофеев на подиуме
В первый раз русский писатель стал моделью показа на Неделе моды. Виктор Еврофеев принял роль в шоу дизайнера Макса Черницова, которое состоялось 8 апреля на Russian Fashion Week.
Красота-Онлайн: Как появилась мысль принять роль в показе Макса Черницова?
Виктор Ерофеев: Мы познакомились с Максом на деньке рождения Алексея Бокова, 1-го из самых узнаваемых пиарщиков Москвы. Я увидел, что у Макса есть голова, стиль и вкус к жизни. Через некое время он обратился ко мне с предложением соединить мою книжку "Мужчины" и показ его коллекции. В самом процессе, когда текст переезжает на подий, есть большая сила и какая-то стильность. Я согласился.
Кр-Он: Вы знакомы с творчеством Макса только по этой коллекции либо просматривали в том либо ином виде и прошлые?
В.Е.: Да я знаю и другие его коллекции. Черницов выделяется посреди столичных дизайнеров. В том, что делает Макс, есть отсутствие формализма и легкость. Если б просто кто-то мне предложил выйти на подий, я бы точно отторгнул эту идею. Естественно, это авантюра. Но, во-1-х, авантюра всегда делает жизнь увлекательной, а во-2-х, она стилистически совпадала с моими желаниями.
Кр-Он.: Каково на подие?
В.Е.: Смешанные чувства. Я себя ощущал, как на коммунальной кухне в Москве, где когда-то я читал свои ранешние произведения. Та же самая моментальная реакция. Читателю дали книгу - через месяц он ее прочел. А здесь - вышел и видишь ее сходу. Сам. Когда в самиздате читаешь, то напротив тебя посиживают слушатели, которых ты ничем не купил. Они не заплатили за билет - посиживают и пьют чай. Не понравилось - ушли. Здесь то же самое.
Кр-Он.: Что ощущали, когда Вам необходимо было выходить к зрителям впервой в новейшей роли, а сторонний глас к тому же читает Ваш текст?
В.Е.: Стремно! Достаточно увлекательное воспоминание: ощущать, как твое слово оживает. (Во время дефиле читались отрывки из книжки В.Ерофеева "Мужчины". Писатель выходил два раза - посреди показа и по его окончании совместно с дизайнером. Кр-Он)
Кр-Он.: Вы как-то изучили историю явления "писатель на подие"?. Были ли подобные случаи, может быть, битники либо 1960-е годы либо когда-нибудь еще?
В.Е.: Подий и писатель - обратные вещи. Тут -торжество наружного, а у писателя - внутреннего. Большая часть писателей какие-то зажатые.
Кр-Он.: В истории были различные типы литераторов. Возьмем имажинистов либо Маяковского у нас. Они ведь очень наблюдали за своим стилем…
В.Е.: Вы окрестили поэтов. Тут необходимо различать. Поэт встречается со собственной публикой, читает ей стихи. Этим он близок эстраде: необходимо поставить глас, зажечь аудиторию, уметь одеваться. В 1960-е годы поэты покоряли стадионы, и все было нормально. Писатель же посиживает ночами за компом перед своим большим текстом. У него огромный внутренний ресурс, который он не может выплеснуть во окружающий мир. Писатель - за редчайшими исключениями - не шоумен.
У меня просто программка есть на телевидении, и я уже привык ко вниманию. Я иду брать одежку в магазин и мне молвят: "Ой, когда будет программка?" либо "Вот мы смотрели Вас вчера…" Вот поэтому я не ужаснулся.
Кр-Он.: Презрение к стилю и упоение внутренним ресурсом - не поза писателя?
В.Е.: Писатели очень различные. У меня только-только вышел роман "Неплохой Сталин" в Германии. Мы с Максимом думаем, может, и его как-то преобразить в моду. В нем я пишу, что писатели очень болезненно переживают славу, но еще ужаснее, когда у их нет славы. Писатель попадает в двойную ловушку. Нет среднего пути.
Кр-Он.: Дизайнер ведь тоже может быть похож на писателя в смысле торжества внутреннего на наружным . Он также находится во внутреннем диалоге с собой, когда отрисовывают коллекцию, выплескивает свои фантазии. Он также дистанцируется от публики на показе. Некие даже не выходят из-за бекстейджа в конце шоу…
В.Е.: Согласен. Нынешняя культура, образно говоря, ушла на подий. Еще есть сходство дизайнера и моделей с писателем и его героями. Персонажи романа представляют читателю создателя, чье имя лишь на обложке. Хотя все перемешалось, и создатели находят для себя место в тексте. А дизайнер становится таким же участником шоу со собственной ролью, как и манекенщицы.
Идет изменение кода культуры. Культуры и поэзии можно отыскать больше в башмаках, чем в стихах. Писатели у нас в главном очень ограниченные люди. Они относятся к моде с огромным напряжением, и я не знаю, когда они до нее дойдут, если дойдут вообщем. У нас даже к телу глухо относятся. А к тому, что на него одето и подавно.
Кр-Он.: Вроде бы Вы охарактеризовали в моде постмодерн?
В.Е.: Вот Макс, кстати, пример постмодерна. Постмодерн - это игра с цитатами, игра с прошедшим и пародия. Одежку Макса можно принимать, как вещь внутри себя, как вещь на для себя и как вещь, намекающую на другую вещь. Мода, как и культура вообщем, то обнажает, то прячет человека. Другое дело, что необязательно, чтоб одно убивало другое. Сейчас я как раз и попробовал соединить текст и моду. Мне понравилось, как это вышло. Лихо! Я сам, пока готовилась коллекция, завелся, по-писательски что-то предлагал…
Кр-Он.: Стеб над модными брендами, которым некогда прославился Макс (В прошедшем году майки Черницова "Комсомольская PRADA", "Vivienne Fastfood" были очень на виду - Кр-Он.), как увлекателен?
В.Е.: Есть два типа стеба. Один - конструктивный, когда берется что-то известное, начинает раскручиваться, и есть движение вперед. Другой нацелен на ликвидирование. Таковой стеб кажется мне просто слабостью человека. У Черницова - 1-ый, неплохой стеб. Принципиально, что он идет далее и на фактически стебе не зацикливается.
На фото: Виктор Ерофеев и Макс Черницов
Интервью, фото: Арсений Загуляев
