Поход по книги. Декабрь

Мы уже ведали о 2-ух британских докторах, придумавших математическую модель галстучного узла. Сейчас определять моду алгеброй принялась эксцентричная критик Анна Пьяджи (Anna Piaggi), много лет составлявшая именитые «двойные страницы» итальянского «Вога». В альбоме можно узреть и выдуманные под ее воздействием образы, и мысли о моде. Посреди дизайнеров, чьи модели и девайсы находятся на фото можно именовать Карла Лагерфельда, Дольче и Габбану, Версаче, Озбека, Кристиана Лакруа.

Эту книжку нереально читать. Незапятнанная правда, так как шрифты и размер текста скачут, а строки появляются в самых внезапных местах! Ее необходимо перелистывать к тому же еще, отыскивая слова посреди эстетских фотооимиджей, натюрмортов пьяджевского таланта. Это занятие для обеспеченного сибарита: валяться на диванчике и перелистывать "Анну Пьяджи", как тот листик "Инвалида" в пушкинском стихотворении. Обеспеченного, так как стоимость благопристойная, около 2,5 тыщи рублей.

В издательстве "Слово/Slovo" вышел альбом, повествующий о творчестве Валентина Юдашкина и истории его престижного Дома. Доброкачественное прекрасное издание с широкой вступительной статьей и бессчетными иллюстрациями. Можно приветствовать его возникновение: такие книжки важны для реноме всей русской моды. Это издание заслуженное, ведь Валентин Юдашкин - мастер, он отлично ощущает Красоту, примером чему его выставка в Историческом музее.

Наводит грусть излишняя традиционность и прямолинейность пафоса альбома. Его необходимо глядеть в паре с Fashion Algebra, о котором говорилось выше. Там - современность, остроумие и креатив. Здесь - золото, похвальная статья и слова Пьера Кардена на карточке.

Может быть, издатели правы? Они спозиционировали свое детище на круг читателей, которые воспринимают моду чисто как фееричное шоу. Не воспринимают ее, как процесс (из которого Карден, кстати, выпал издавна) с единством и борьбой гламура и драматичности, нового и цитат. Если б альбом был более инноваторский по духу, более западный, он бы только выиграл. При всем том, что Валентин Юдашкин много раз подчеркивал свою любовь к российской традиции, конкретно ее и можно было обыграть как-то тоньше.

От альбомов престижного критика и российского кутюрье, перейдем к обзору моды с XVIII века по сию пору. Институт костюмчика Киото обладает одной из огромнейших, более кропотливо и со вкусом подобранных коллекций одежки. Ее база – эталоны западной женской моды, начиная с XVIII века.

В альбоме представлены наилучшие экземпляры обеспеченного собрания. Много фото, подобранных так, чтоб дать ясное представления о тенденциях в хронологическом порядке. Хорошее качество выполнения. «Одежда является важным проявлением нашего бытия», - написано в этой книжке. Сама она может стать важным украшением вашего бытия.

«Я раскрываю журнальчик Моды и вижу, что передо мной две различных одежки. Одну мне демонстрируют на фото либо рисунках, это одежда-образ. Другая – это та же самая одежка, но описанная, преображенная в речь», - французский культурогог Ролан Барт дотошно препарирует эти «две различных одежды»: зрительные знаки и их отражения в словах.

Это исследование необходимо читать длительно и упрямо. Некие странички пропархают, как интересный роман, на других придется углубляться в умственные дебри. Но, даже если мозг входит за разум от специфичных определений, укрытых и очевидных цитат и длинноватых фраз, что при чтении французской семиотики появляется повсевременно, заставьте себя прочитать. Это принципно принципиальный текст о моде, и если у Пьяджи «алгебра», то здесь – вводный курс в высшую арифметику моды.

В первый раз на российском языке возникают и 15 сопутствующих основной в книжке монографии статей («Фотографическое сообщение», «Семантика вещи» и др.)

Также в первый раз на российском языке появилась биография Ленни Рифеншталь, величавого режиссера документального кино и одной из наикрасивейших дам ХХ века. Когда в этом году в возрасте 102 лет она погибла, в лентах новостей ее повсевременно называли «любимым режиссером Гитлера». Это так, но подобные определения безизбежно клеймят ее в свете современного табу на все, что связано с Третьим Рейхом.

Одри Салкенд в книжке также приходится кропотливо подбирать слова, чтоб даже невольно не подпасть под категорию «пропаганда нацизма». Но никуда не деться от вопросов. Была ли еще в ее ранешних фильмах тоска по новым героям и новейшей романтике на фоне разложения окружавшей ее Германии и не отдал ли по-своему Гитлер ответы на ее запросы? Почему беспощадный режим отдал ей возможность творить (Ленни практически "строила" партийных бонз ради подходящих ей сцен), а бездарности после победы декократии травили ее либо в наилучшем случае относились с драматичностью? Можем ли мы опровергать прохладную безупречную красоту зла в искусстве, так ярко показанную Рифеншталь?

Эти вопросы так и останутся без ответа. Нам всегда остается наслаждаться только версиями создателей и высказываниями самих героев событий, изготовленными в других критериях естественно во имя самосохранения собственной репутации и места в искусстве.

Ленни Рифеншталь вкупе с писателями Эрнстом Юнгером, Кнутом Гамсуном и философом Мартином Хайдеггером принадлежит к людям умопомрачительной энергии, страсти к жизни и эстетического чутья. Их всех упрекали в пропаганде нацизма, но они были больше и поглубже. следующие годы ее работы это обосновали.

В любом случае, Ленни Риффеншталь сейчас в моде. Про нее пишут в глянцевых журнальчиках. Может, “100 тыщ женщин за кофе с круассаном”, прочитав о ней в журнальчиках и купив эту книжку, откроют себе, что краса, сексуальность и слава – выходят далековато за границы сережек Chopard и автомобиля с откидным верхом Мерседес Benz.

Арсений Загуляев